Ольга Самойлова

Интервью с епископом Клеменсом по случаю визита в Тамбов 24 июля

Интервью с епископом Клеменсом по случаю визита в Тамбов 24 июля

(С Владыкой беседовала Ольга Самойлова, Тамбов)

Наша беседа с епископом Клеменсом Пиккелем состоялась сразу после воскресной мессы 24 июля. Причины торжественности известны хорошо — отъезд сестер доминиканок, и в этот странный грустный и одновременно праздничный день трудно было говорить еще о чем-то, кроме того, как мы прожили все эти годы вместе с сестрами и как нам будет одиноко теперь. …Но кроме грусти расставания перед нами как католиками стоит немало других вопросов, на которые надо находить ответ.

— Нередко можно слышать утверждения, что Церковь в России переживает непростые времена…

— Процесс возрождения Церкви приносит плоды только в том случае, когда люди находят личный контакт с Богом. Если же в церковная жизнь сводится лишь к обрядовой стороне, тогда не происходит ничего, возникает пустота и в храмах, и в душах. Верить по традиции, просто «соблюдать обряды» сейчас нельзя. Вот в таком-то случае и самом деле Церковь исчезнет на протяжении жизни одного поколения.

Современная ситуация мне представляется позитивной, за прошедшие десять лет появилось много хорошего. Пришло понимание того, что нет смысла гнаться за статистическими показателями. «Сейчас пятьдесят прихожан, а через пять лет их должно быть сто пятьдесят. Сейчас два храма, будет шесть», — все это наследие советской ментальности, а у нас другие приоритеты. Секуляризация общества идет, как цунами, и надо найти возможности противостоять этому процессу, поэтому такое значение приобретает воспитание детей в вере, и хорошо, что за последние десять лет в епархии по-настоящему заработали воскресные школы, кружки для детей.

Угроза секуляризации осознается в равной мере как Католической, так и Православной Церковью, а потому сейчас в гораздо большей мере открываются двери для диалога по поводу того, что в СМИ называют «борьба за христианские ценности». Сейчас более чем когда-либо надо задумываться о том, кто что может вложить в это общее дело, и мне представляется, что Католическая церковь, которая была и останется в России церковью меньшинства, может предложить многое, прежде всего, опыт работы в диаспоре.

— Отец епископ, Вы считаете, что христиане в реальной перспективе могут оказаться диаспорой, меньшинством в чуждом окружении?

— Может быть, так и будет.

— Звучит нерадостно, пессимистично, пожалуй. И напоминает тон одного из ваших пастырских посланий, что позволяет говорить о том, что к такому выводу Вы пришли довольно давно.

— Это не пессимизм, а реализм. «Не бойся, малое стадо», -сказал Христос, и на самом-то деле христиане всегда были «малым стадом», ощущая при этом свою огромную ответственность перед обществом, а прежде всего — перед Богом.

Я уже говорил о том, что надо отказаться от советской ментальности и погони за количеством, помня о том, что главное не количество, а в то, что мы — христиане, и есть христианская добродетель — надежда, уверенность в том, что все наши упования исполнятся в вечности. Тот, кто живет без надежды, — плохой христианин.

— И все-таки опасность секуляризма сейчас больше, чем когда-либо.

— Процесс этот начался давно, еще с Великой Французской революции, и с тех пор живет в обществе, как вирус. Если человек не сознает присутствия этого вируса, то он не может от него защититься, а сейчас, к сожалению, не все серьезно осознают опасность безбожия. Верующих становится меньше, и в таких условиях возникает реальная опасность крайностей: окостеневшего консерватизма или требований приспосабливать Церковь к любым капризам. Тем более важно понимать свою веру и передавать ее, не смущаясь непониманием, ведь быть христианином — значит плыть против течения.

— Если есть вирус секуляризма, то должен быть и антивирус. Он есть?

— Это «Евангелие». И вырастающие из его чтения личные отношения с Богом. Возможность спасения возникает только в том случае, если быть с Богом на «ты». Если человек воспринимает Бога как некую философскую идею, то фактически речь идет о пустоте. Если вера сводится к «шаманству» типа «ребеночка надо покрестить, а то спит плохо», то и в таком случае человек незащищен.

В любом случае, когда между человеком и Богом нет жизни, возникает опасность утратить веру. Только опыт присутствия Бога, переживание Его близости может выступать в качестве «антивируса».

Немецкий богослов начала XX века Карл Ранер говорил: «Христианин следующего века будет мистиком, или его не будет вообще». Под мистицизмом здесь понимается, конечно, не видения и озарения, а готовность к постоянному общению с Богом.

Повторяя вслед за Ранером эти слова, я не пророчествую, но призываю — к живому искреннему общению с Богом.

Не стоит считать фанатиками тех, кто истово молится, кто готов приходит в храм не только по воскресеньям, как того требует дисциплина Церкви, но и в другие дни — если этого просит его душа. Если человек будет честен перед собой, то он согласится с тем, что нередко его свободное время занято такой чепухой, что никакие домашние дела не пострадают, если провести час в храме.

Не надо думать, что сейчас мы говорим о некоем отвлеченном идеале, к которому трудно приблизится. Для многих людей молитва, общение с Богом — это повседневная реальность и потребность. Около одного миллиона человек, большинство из которых молодежь, приедут в августе в Мадрид на очередной Всемирный день молодежи, чтобы молиться вместе с Папой. Если этот пример покажется далеким, то вот более близкий. В монастыре евхаристок в Марксе буквально каждый год — новые призвания.

Надо стараться видеть все эти позитивные моменты, которых немало в нашей жизни, а тогда и «антивирус» будет действовать в полную силу.

— «Вера без дел мертва», так ведь? Одним из тех дел, в которых может и должно проявляться наше христианство, является социальное служение. Как может оно реализовываться в малых и средних приходах?

— Придерживаюсь той точки зрения, что организация «Каритас» не обязательно нужна в каждом приходе. Но обязательно все прихожане любого прихода должны чувствовать: каритас, милосердная любовь, — это мы. Если говорить конкретно, то хорошо зарекомендовала себя такая форма работы, когда прихожане составляют список лично им известных нуждающихся, которым затем оказывается помощь. Источник помощи — то, что собрано в ходе акции «Один килограмм любви»; она ведь не обязательно проводится только в период Великого Поста, можно и постоянно.

— Никто не будет спорить с тем, что наш приход ожидают нелегкие времена. Не случится ли так, что если не прихожане, которые надеются на постоянное духовное окормление, то хозяйство окажется брошенным на произвол судьбы?

— Такого произойти не должно. Насчет дома было и остается много разных идей: от предсеминарии до курсов для иностранцев, которым в провинции живется безопаснее, чем в столицах. О. Якуб в разговоре проявил заинтересованность и в использовании дома и в окончании стройки; шла речь и о возможности вложения средств на эти цели. Вообще я должен отметить заинтересованность и готовность к диалогу общества Слова Божия, вербистов, в том, что касается будущего прихода.

Кроме того, нельзя забывать и о том, что храм в Тамбове — один из пяти старинных храмов в епархии, это наша гордость, хотя, конечно, с такими храмами всегда немало проблем: ремонт, реставрация, поддержание в надлежащем состоянии…

Но главное, конечно, не башни и шпили, а то, что это место молитвы, и в тамбовском храме это действительно чувствуется. Со времен предыдущих визитов мне запомнились многие лица, и большинство из них я по-прежнему вижу, а это означает- есть костяк общины и, значит, есть надежда на то, что нелегкие времена вы преодолеете.

Безусловно, это серьезное испытание, в том числе и отъезд сестер-доминиканок. Их вклад в то, что есть сейчас, очень велик, прежде всего в воспитание детей, у многих из которых ачинается непростой переходный возраст, когда особенно важна духовная поддержка, постановка правильных ориентиров. Эту задачу родителям пока предстоит решать самостоятельно, со временем же, скорее всего, приедут другие сестры и помогут им. …Но это уже будут другие сестры.

Да, разговор все-таки повернул к неизбежному — к этой нашей грусти и настойчивым попыткам смотреть в будущее, не абстрактное, а конкретное будущее нашего прихода и его жизни, с оптимизмом. Нет, все же не с оптимизмом, а с надеждой. Ясным взглядом и без розовых очков, понимая, что будет непросто, и готовясь идти через эти трудности с Богом и в Его Церкви.